« Год назад я еще не видела Столяровой усадьбы, а сейчас мне кажется, будто это мои родной дом. О веселый столяр! Как я люблю тебя за то, что ты построил этот дом, если, конечно, дом этот — дело твоих рук, и за то, что ты посадил вокруг яблони. И за то, что нам здесь можно жить, и за то, что снова — лето. Хотя лето, разумеется, не твоя заслуга»

Счастье может выглядеть сколь угодно нелепо, смешно и непрезентабельно, но своего редкостно счастливого мира Астрид Линдгрен не меняет ни на какую благополучную картинку.

«Сальткрока» по-шведски – медвежий угол. Это имя носит затерянный во фьордах островок, где редко бывают туристы, а снять дачу на Сальткроке может только круглый лопух. Такой, например, как Мелькер Мелькерсон и его семейство.

Писатель Мелькер, по всем стандартным меркам, - эталонный недотепа и неудачник. Не слишком успешный писатель, вдовец с четырьмя детьми, вечный ребенок, с которым нянчится рано повзрослевшая дочь Малин. Красит ли он мебель, чинит ли крышу, принимает лекарство – все у него выглядит клоунадой. Арендованный им «чудесный домик у моря» оказывается покосившейся халупой, а первый день на Сальткроке проходит под знаменем дождя и холода с чадящей печкой и отсыревшими простынями.

Младший сын Мелькера Пелле так же одинок, как более известный линдгреновский мальчик, и так же страстно мечтает о собаке. «Пелле постоянно заботило, что какой-то человек, какая-то кошка, какая-то собака или даже какая-то маленькая оса не очень счастливы». Но завести собаку нет возможности, а Карлсона в этой вполне реалистической книге нет, поэтому Пелле готов усыновить все живое. Кролика, лягушек и даже ос. Когда взбешенный искусанный Мелькер попытается сбить их гнездо под самой крышей, Пелле взмолится: «Папочка, не тронь моих ос!» - и, конечно, осы будут не тронуты, потому что Мелькер и Пелле – люди одной крови.

В Пелле безответно влюблена главная местная знаменитость – шестилетняя дочь лавочника по прозвищу Чёрвен, то есть «колбаска». «Как можно называться Чёрвен и иметь такой царственный вид?» - поражаются приезжие. Чёрвен по пятам сопровождает верная нянька и лучший друг – пёс Боцман. Пелле куда больше интересует Боцман, нежели Чёрвен, но здесь его подружка непреклонна – она снисходительно предлагает ему в дар лишь «заднюю лапу Боцмана», от которой Пелле с гордостью отказывается.

Мелькерсонам ни разу не улыбнулось глянцевое благополучие, но зато Сальткрока поворачивается к Мелькеру и его детям почти волшебной стороной, одаривая цветом шиповника, зарей над морем, благословением веселого столяра и лучшими в мире соседями. Поэтому даже тот первый, сырой и холодный, день на острове разрешится появлением энергичной Мэрты со сковородкой жареной рыбы – на Сальткроке не бросают соседей. И каждый раз, когда герои попадут в беду, рядом будут стеной вставать жители Сальткроки – честные, щедрые, не признающие той хаты, которая с краю, и не раз поэт Мелькер будет «восхвалять дружбу и салаку». И потому, несмотря на перипетии, через которые проходят Мелькерсоны, «Сальткрока» - очень жизнерадостная книга, которую жаль откладывать так же, как героям жаль покидать Столярову усадьбу, где, кажется, навечно поселился дух ее веселого доброго хозяина. На свете есть счастье – и как Мелькерсоны (спойлер! спойлер!) всегда смогут вернуться в свой дом на острове Сальткрока, так и я всегда могу открыть эту книгу и погрузиться в мир, где шумит море, цветет шиповник, человеческое тепло важнее, чем «шикарное бунгало», а у хороших людей иногда все-таки бывает все хорошо.

(никто еще не проголосовал)

Loading...

а он, поди ж, и не знает, какие деньжищи на дороге валяются, сообщите, кто может, "порадуйте старика"

(никто еще не проголосовал)

Loading...

В мае я писал про , который нам дали прочитать. Сын, больше впечатлений получивший в летнем лагере в пятистах километрах от Москвы, к списку отнесся спустя рукава несколько индифферентно. Несмотря на все наши настояния, с трудом осилил "Борьбу за огонь", немногим быстрее "Черную стрелу" (понравилось больше), а также несколько книг Роальда Даля, которые были не только в факультативном списке по литературе, но и в списке для английского языка.

А предмет литература меж тем оказался серьезный, и учительница объявила, что первым делом мы будем проходить... "Затерянный мир" Артура нашего Конан Дойла.

Я с детства был любителем фантастики, и мне бы очень хотелось, чтоб мы ее проходили по литературе. Но в нашей школе фантастике был уделен всего один урок (!). К которому нам посоветовали прочитать "Войну миров" Уэллса, произведения какого-то Чапики, про которого я никогда не слышал (это я потом, на уроке, узнал, что подразумевался Карел Чапек и его "Война с саламандрами") и "Туманность Андромеды" Ефремова. Первую книгу я уже зачитал до дыр, а вот последнюю знал только по кинофильму.

Такое малое время на фантастику мне казалось странным еще и потому, что мы в СССР все-таки стремились к коммунизму (с антисоветскими анекдотами я тогда еще не ознакомился), а значит, такие произведения, как "Туманность Андромеды" и "Полдень XXII  век" должны были быть в программе, почти как классика. Или мы тогда уже не стремились?

Впрочем, учительница посоветовала нам самими выбрать любимые произведения и подготовить по ним доклады. Я выбрал прочитанный тогда "Остров Разочарования" Лагина, хотя и подозревал, что это не фантастика, а острополитический памфлет на реалии "холодной войны". Но мне читать доклад не довелось.

Зато запомнилось, как одноклассница пересказала жутковатую историю про зеленую субстанцию, которая вылезла из водопроводного крана и жрала все и всех подряд, кроме резины и стекла, так что ее с большим трудом удалось уничтожить. Позже только узнал, что это была повесть Т.Томаса и К.Вильхельм "Клон", опубликованная в журнале "Искатель".

(далее…)

(никто еще не проголосовал)

Loading...

Новая книга-раскраска "Гетьмани України" содержит портреты 26 украинских лидеров прошлого и тексты о достижениях каждого из них.

Об этом на презентации в рассказала автор проекта - художник и преподаватель живописи Ирина Бендеровская.

"Нация, владеющая историческими знаниями, безусловно, обречена на успех. Соответственно родилась идея сделать раскраску именно о гетманах. Гетманы - наши исторические предки, боровшиеся за независимость. В этой книге есть изображения 26 гетманов - от Богдана Хмельницкого до Разумовского", - сказала она.
(далее…)

(никто еще не проголосовал)

Loading...

Ояень интересная мысль. Я с ней в принципе согласна.
«Почему Толстой снова впал в ностальгический тон и даже охоту, которую категорически осуждал в конце жизни, описал в «Воспоминаниях» в светлых красках?
И наконец: почему Толстой не смог продолжить свои воспоминания? «Да, столько впереди интересного, важного, что хотелось бы рассказать, а не могу оторваться от детства, яркого, нежного, поэтического, любовного и таинственного детства».
Потому что это было единственное время, которое он по-«настоящему любил! Когда он сам по-настоящему любил! Это была единственная духовная родина, в которой он чувствовал себя святым и безгрешным. Когда не принуждал себя заниматься тем, чему посвятил всю сознательную жизнь, – самопознанием. Просто прилетал ангел-утешитель и утирал слезы, не спрашивая, о чем они. Просто все любили всех. И во всем был ясный и очевидный смысл.
«Толстой сформулировал «главную мысль» начатого произведения: «Чувство любви к Богу и к ближним сильно в детстве, в отрочестве чувства эти заглушаются сладострастием, самонадеянностью и тщеславием, в юности – гордостью и склонностью к умствованию».
Когда же закончилось детство Льва Толстого?
«Детство Толстого не заканчивалось никогда. Вернее, оно закончилось с его смертью.
Еще вернее сказать, что в той степени, в какой зрелый Толстой продолжал оставаться ребенком, он и оставался Толстым.
Все конфликты, которые происходили «между Толстым и обществом, Толстым и государством, Толстым и Русской Церковью, в основе своей упирались в главное: как только детские идеи Толстого усваивались взрослыми людьми и начинали воплощаться в жизнь, они немедленно становились глупостью, но порождали проблемы нешуточные и совсем не детские.
Мы ничего не поймем в великой идее Толстого о ненасилии и непротивлении злу, пока будем воспринимать ее отвлеченно, как умственный софизм. Увы, именно так это воспринималось большинством современников Толстого и так же продолжает восприниматься сегодня.
совершенно детское неприятие Толстым насилия в целом разбивалось вдребезги о взрослое состояние общества, из великой духовной истины превращаясь в чудовищную глупость.
«В семье Толстых никогда не били детей.
Сама возможность физического наказания ребенка была исключена из яснополянской программы воспитания. Сегодня это не кажется странным, но для XIX века это был очень прогрессивный принцип. Пороть детей розгами, бить линейками и просто заниматься рукоприкладством по отношению к существу, которое не может тебе ответить, считалось абсолютной нормой в дворянских семьях, даже в высших аристократических кругах.
Будущего императора Николая «I, как и его малолетних братьев, их наставник генерал Ламсдорф порол нещадно. Розгами, линейками, ружейными шомполами. Иногда в ярости он мог схватить великого князя за грудь и стукнуть об стену так, что тот лишался чувств. Это не только не скрывалось, но и записывалось им в ежедневный журнал.
Ивана Тургенева мать порола розгами вплоть до совершеннолетия. Телесным наказаниям подвергались в детстве Фет и Некрасов. Как били до потери сознания маленького Алешу Пешкова, будущего Горького, мы знаем из его повести «Детство».
«Ужас и отвращение – вот те чувства, которые вызывало в Толстом насилие. Во второй редакции «Детства» он пишет о матери: «Maman находила, что побои – наказание унизительное, я часто слыхал, что она отзывалась о сечении с ужасом и отвращением». Эти чувства не нуждаются в аргументации, с ними невозможно спорить.»

Отрывок из книги: Павел Валерьевич Басинский. «Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды.»

(никто еще не проголосовал)

Loading...

Нам прислали, нам прислали списочек чудной,
Он на лето очень нужный, маленький такой.

А именно - список литературы, которую сыну нужно прочесть летом, потому как в следующем учебном году мы будем ее изучать. Мы - потому что папа все книги, которые надо прочитать обязательно, давно читал примерно в том же возрасте, в каком сын сейчас. А некоторые читал и потом, в более зрелом возрасте. И сюжеты знает чуть ли не наизусть.

Вообще подумалось, что эти произведения мировой детской зарубежный литературы (а может уже и не детской, а вообще классической) должны взять все, кто в детстве читал, а не играл на смартфонах и планшетах. Но это вопрос такой, непростой, прямо скажем. Тем более все произведения основного списка давным-давно экранизированы, а некоторые и не один раз. Так что есть соблазн не читать, а сходить в кино.

В дополнительный же список входят в большом количестве произведения русской литературы, от Пушкина и Гоголя до Паустовского и Троепольского. Хотя заграничные авторы тоже есть - Дюма, Корчак, Буссенар, Даррел.

А теперь, если уж я такой был читатель основного списка, попробую-ка дать цитаты из него по памяти. Какие-нибудь отрывки речей героев. Естественно, не дословно по тексту, такого моя память не потянет. А вот интересно, многие ли узнают?

(далее…)

(никто еще не проголосовал)

Loading...

Из :
Как правильно воспитывать кацапчат или литературное наследие манкуртов.

Вот такие прекрасные книги переиздают для маленьких кацапов.
А мы потом удивляемся, откуда у них эта жестокость. (далее…)

(никто еще не проголосовал)

Loading...