Posts Tagged ‘судьбы’

...Старший сын Наследника Цесаревича Александра Александровича он взошел на престол в 1894 году и был последним представителем династии Романовых.

Я часто не соглашался с его политикой, и хотел бы, чтобы он проявлял больше осмотрительности в выбор высших должностных лиц и больше твердости в проведении своих замыслов в жизнь. Но все это касалось «Императора Николая II» и совершенно не затрагивало моих отношений с «кузеном Никки».

Как и его отец, Император Александр III, Император Николай II не был предназначен для царствования. Стройная линия преемственности от отца к старшему сыну была нарушена преждевременной кончиной старшего сына Императора, Александра II, Цесаревича Николая, и таким образом Великий Князь Александр Александрович сделался Наследником, затем Императором Александром III, а его сын Николай Александрович - Наследником Цесаревичем.

Будущий Император Николай II рос в напряженной атмосфере вечных разговоров о заговорах и неудавшихся покушениях на жизнь ею деда Императора Александра II. Пятнадцати лет он присутствовал при его мученической кончине, что оставило неизгладимый след в его душе.
(далее...)

Когда мы слышим фамилию Аракчеев, то сразу вспоминается «аракчеевщина». В школе нам вдалбливали, что «аракчеевщина» - это режим реакционного полицейского деспотизма и грубой военщины, связанный с деятельностью Аракчеева. И сразу представляется чудовище, помешанное на муштре и деспотизме. Но к примеру А.С.Пушкин на кончину Аракчеева отозвался так: «Об этом во всей России жалею я один — не удалось мне с ним свидеться и наговориться». Не странно ли, что поэт сожалеет, что встречи так и не состоялось

И очень было приятно читать нижеопубликованную запись, в которой Аракчеев открывается нам совсем с другой стороны...

Оригинал взят у в

Всегда уважала людей, которые помогают Природе и диким животным, при этом не принося вреда. Это дорогого стоит.

Оригинал взят у в

Роман «Марджори Морнингстар» идеально вписывается в ту литературную категорию, которую критик Пёрл Белл обозначила как «хорошие скверные книжки». Он остроумен и чересчур хорошо запоминается, однако написан неуклюже, рассчитан на весьма средние умы и вдвое длиннее, чем ему следует быть. Эта проза одновременно пресна и вычурна. Персонажи декларируют свои чувства так, будто читают меню в ресторане. Символические образы рушатся на голову читателя мультяшными наковальнями. На первых же двадцати страницах Марджори сбрасывает конь по кличке Прекрасный Принц. Мятущийся дух ведет нашу героиню по пути порока — первые сигареты, первая выпивка, дурная компания. За ними — омары, свинина и добрачный секс.