Posts Tagged ‘christianity as identity’

Начала читать давно купленного "Смотрителя" Пелевина, и снова словила чувство, что куда ни пойди - везде уже кто-то побывал, проложил тропу, оставил чем развести огонь, и что на нем согреть, чтобы подкормиться в пути.

Это чувство экзистенциального уюта (далее...)

-----------
"Если вы заметили вокруг себя мир, который совсем вам не нравится, вспомните, что вы сделали, чтобы в него попасть. Может быть, вы даже не военный преступник, а просто слишком часто смотрите френдленту или телевизор. Тогда из всех привычек достаточно изменить только эту.

Есть одна простая проверенная техника, срабатывающая всегда. Медленный, но самый надежный способ перемещения в счастливые миры описан во всех древних книгах – в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям.

Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги, не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума).

Но мы, образованные современные люди, знаем, что заповеди написаны не для нас. Мы – высокоразвитые сущности, живущие по особым правилам для продвинутых.

Ах, если бы.

Сила тяжести одна для всех. И путь тоже один для всех, без всякой выделенной полосы, где особо одаренные существа проезжают со спецсигналом. Таких не любят нигде.

«Не лги, не убий, не укради» – это не мистическая жертва, которой требует от нас Господь в силу своей непостижимой субъективности, и даже не классово и социально обусловленный регулятор фертильности и социального этикета, а просто инструкция по плаванию в вечности. Можно плыть брассом, можно кролем, можно по-собачьи – учений в мире хватает.

Но если мы действительно плывем, мы перемещаемся в другие вселенные, причем сразу".

Это был фрагмент из книги Пелевина "Любовь к трем цукербринам"

Мне представляется, что это самая религиозная из всех книг Пелевина - религиозная в смысле семантики от лат. religare — быть соединённым со всевышним, - связь с божеством.

Весь роман он исследует феномен отношения к божеству, любви к нему, и даже если это лжебоги, то чувство к ним неподдельно.

Всю политическую суету, все грани конфликта идеологий он сокращает как дробь - до предела, и в результате остается с двумя величинами: что тот свет для нас и что мы для него.

только это имеет значение.

Пелевин хорошо выражает словами тот экзистенциальный туман, который все ощущают, но мыслить его не могут - не хватает базы, оперативки.

И еще, очень чувствуется что ему скушно - вся эта пылкая идеологическая возня вызывает у него  вежливую тоску.

Словно он давно перерос все социальные способы скоротать время до смерти, но ему еще жалко тех кто цепко уловлен в это всё, и Пелевин решается на юродство проповеди:

(далее...)