Снова Человек в светло-голубом плаще. Картины.

Из моей книги "Восхождение"

Глава двадцать восьмая.

Все главы по порядку смотреть здесь:

http://artur-s.livejournal.com/76482.html?mode=reply

Первую свою машину Давид купил в рассрочку на два года, работая у Цви Коэна, чем довел его почти что до инфаркта.
Почти все деньги для первого взноса он занял у родни, чем ввел их тоже в состояние ступора:
- Ты сначала квартиру купи! – кричали они, - а то – сразу машину! Красиво жить хочешь? Вот мы…

И рассказывали, как они сначала жили в палатках…
- Да вы поймите, я чувствую, что недолго проработаю на этом месте! Я буду искать новую работу, а она может оказаться вдали от дома, и надо будет ездить, не привязываясь к автобусам. Неужели не ясно?

Родня с ворчанием отставала от него.
Но зато, когда он купил свой первый Фиат, - каждую пятницу и субботу со Светланой они утюжили эту маленькую страну, оказавшуюся не такой уж маленькой!
Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа, Галилея, Голаны, Мертвое море – все было изборождено вдоль и поперек уже в течение первого полугодия.
Конечно, в первую очередь исследовался Север. Плоская равнина центра страны их не привлекала – достаточно долго они жили на территории Западно-Сибирской низменности!
А вот Галилея!..

Любовались спокойными водами Кинерета, толкались в толпе, окружившей два ряда торговых лавочек со всякой мишурой: бусы, кольца, серьги, игрушки простые, игрушки электронные, светящиеся, пикающие, квакающие…

Когда надоело праздное шатание, посидели на берегу, поглазели вокруг.
Потом Давид сказал:
- Пошли отсюда, надоел шум и гам, идем, посидим в тишине.
Они прошли сквозь строй маленьких ресторанчиков со столиками, под тентами и с выскакивающими, как черт из табакерки, хозяевами этих заведеньиц, услужливо полусогнутыми, с обворожительными дежурными улыбочками через все лицо:
- Заходите, пожалуйста, у нас сегодня чудесный гриль… салат… рыба….

Наконец, они отдалились от этой кишащей массы и устроились на огромных валунах за одним из дебаркадеров.
Было тихо, тепло и уютно.
Только горластые чайки шумно хлопали крыльями и мягко планировали на воду.
Света положила голову на плечо Давиду и задремала.

Солнце уходило на покой, меняя цвет воды в озере и погружаясь в легкие кучевые облака, набежавшие к горизонту.

Двойник Давида, Человек в светло-голубом плаще, появился неожиданно из-за гряды валунов.
Легкая дымка клубилась у него под ногами, переходя в странное свечение, уходящее в воду.
Человек опирался на высокий шест или посох, и его темные волнистые волосы до плеч спадали на длинный до земли то ли плащ, то ли накидку странного светло-голубого цвета, который в лучах заходящего и ныряющего в тучи солнца, менял оттенки от зеленого до фиолетового.
Но удивительнее всего было легкое подрагивающее свечение, исходящее от человека и захватывающее все вокруг него - и большие валуны, и воду, и даже воздух.

- Я рад, что ты все же решился. Ты здесь, на этой земле! А я не дошел… не дошел….
- А как же ты? Ты же здесь… сейчас… рядом со мной.… Откуда ты берешься? Как… как это?…
- Я же тебе объяснял. Там, в Гурьевском лесу. Тогда ты еще не решился ехать. Что тебя заставило? Ведь ты не похож на сиониста, борца за идею?
- Погоди… я еще не верю, что снова вижу тебя. Ты ведь мой двойник, да?
- Можно сказать и так.
- Но как это делается? То есть, я хотел сказать, как это происходит? Я… я не понимаю все же… Света задремала, не будем ее будить, ладно?
- Конечно, не будем. Разве ты не понял еще, что мы общаемся без голоса? Это возможно. Многое возможно в нашем мире…
- В каком нашем?
- А вот в этом, что нас окружает. Посмотри, разве ты не видишь?

Давид осторожно, чтобы не потревожить дремлющую жену, огляделся по сторонам.
- Нет, кроме тебя, ничего сверхъестественного не вижу. Народ гуляет, давится шашлыками и пивом, чайки прожорливы не хуже людей, Кинерет тих и Голаны на той стороне пока еще наши.
Я много думал о тех наших встречах и, честно говоря, мало что понял. Скажи, ты обладаешь мистическими способностями? Ты просто принял мой облик? Ты перемещаешься в пространстве и времени? Ты помнишь всю историю? Ты можешь рассказать, например, об этом месте, где мы сейчас находимся?
- Много вопросов. У меня есть ответы. Давай начнем с последнего.
Я не буду привязываться ко времени, к годам, векам просто потому, что они у всех разные. Разница в календарях лишь иудеев и христиан в три тысячи семьсот шестьдесят лет! Так что, я просто скажу тебе, что Ирод Антипа основал этот город чуть больше двадцати веков назад и назвал его в честь своего покровителя Тиберия, римского императора.

Здесь, после разрушения Второго Храма заседал Синедрион и это место свято для нас, иудеев, так же, как Иерусалим, Хеврон и Цфат. Потом здесь прошлись огнем и мечом византийцы и турки-сельджуки, крестоносцы и мамелюки, бедуины и феллахи. Здесь же находится гробница Маймонида. Здесь могила Иоханана Бен-Закая, видевшего разрушение Второго Храма, тут похоронен рабби Акива, духовный наставник Бар-Кохбы.
Многое пришлось мне не только узнать, но и повидать…

- Скажи, а обо мне ты знаешь все? Только о будущем не говори! Я его строю сам, и загадывать наперед не входит в мои планы. Ты знаешь, например, почему я все же уехал из Союза?
- Думаю, что да. Было несколько причин. Но довлела одна. Ты горд – и это хорошо! Ты не терпишь патернализма и ощущения второсортности, и именно это выталкивало тебя из страны, в которой ты жил не по своей воле, а по факту рождения.
Но ты о многом не догадывался. Тебе не дано читать чужие мысли, как мне. А мысли по отношению к тебе часто были пакостными. Хочешь, я нарисую тебе несколько картинок из твоей прошлой жизни, о которых ты только догадывался?
- Хочу. Но что значит – нарисую?
- А вот смотри!

Глава двадцать девятая. Картины.

Все главы по порядку смотреть здесь:

http://artur-s.livejournal.com/76482.html?mode=reply

Картина первая.

Главный инженер энского завода «Машиностроитель» Николай Иванович Барков с утра пребывал в отличном настроении. Дела шли хорошо, полугодовой план выполнен, дома все в порядке, да и погода отличная: завтра на рыбалку со всем семейством с утра можно податься, использовать воскресенье для души.
Да и вообще все хорошо, можно сказать, жизнь удалась! А что? У меня нормальная советская карьера, - расслабленно думал он: комсомол, партия, институт, высшая партшкола, а в сорок шесть лет - главный инженер! К пятидесяти пяти, глядишь, в обкоме буду, а там... И он потянулся, потер руки и вызвал секретаршу:
- Верочка, сообрази-ка мне чайку, пожалуйста, и найди план совместных мероприятий с НИИ КомплектногоЭлектропривода на второе полугодие.
- Кстати, Николай Иванович, там, в приемной Шапиро, начальник отдела из НИИКЭ, просит принять.
- А чего он не созвонился со мной, почему без звонка, да еще и в субботу? Пусть посидит, раз порядков не признает!
Настроение у Баркова сразу испортилось. Нет, в самом деле, развел, понимаешь, директор НИИ Чебаков синагогу в институте: Сельдман, Рашрагович, теперь этот новый - Шапиро... Куда там кадровики смотрят!?
Николай Иванович не любил евреев. Это было брезгливое презрение великоросса к нацменам вообще, а к евреям в особенности. Лезут из всех щелей! Куда ни плюнь - попадешь на еврея! Малая нация, понимаешь! Микробы! А как раз микробы и гробят здоровый, крепкий организм! Гнусная порода, леший их побери! Поганой метлой их надо, а не в начальники назначать, товарищ Чебаков! Сгубят они Россию! Надо будет с ним как-нибудь на эту тему поговорить тет-а-тет.
- Ну, где там Шапиро, пусть заходит!
Посмотрев исподлобья на вошедшего и не предложив ему сесть, Барков строго спросил:
- И чего тебе не сидится в субботу дома? С чем пришел и почему не созвонился со мной?
- Здравствуй, Николай Иванович! Дела, знаешь ли! Не сидится дома. Завизируй заказ-наряд, я в понедельник лечу с ним в министерство, времени в обрез!
- А где визы моих помощников?... Ага, есть... А на какую сумму работа?... Ага, девятьсот пятьдесят тысяч рублей... Так, а что за тема?...М-м-м...
- Так на прошлом совещании я тебе докладывал: «Модульная гибкая производственная система для сборочного производства электронных изделий».
- Масло масляное! Производственная... для производства... Чего ты пишешь там?!
- Хорошо, я подправлю у твоего секретаря...
- Вот тогда и заходи...
Барков был доволен, что щелкнул по еврейскому носу:
- Пусть почешется малость, Лева кудрявый... Но тема была действительно мощной, хотя и футуристской донельзя! В Союзе этим еще никто не занимался, и если выгорит, то можно не только орден отхватить, но и продвинуться по служебной лесенке. Ведь у меня на заводе будет внедрение, а не где-нибудь! Так что используй, Коля, еврейские мозги, применяй и возрадуешься!

…Давидов двойник щелкнул пальцем и, хитро улыбаясь, спросил: - Помнишь?

- Фу ты, черт побери! Помню это дело. Я тогда, действительно работал начальником отдела в НИИ и собирался в Москву вышибать финансирование в министерстве! Как это ты проник в мозги этого…. ладно, не буду, пусть себе живет тихо.
Здорово это у тебя получается, хотя я и не понимаю, как…
Может быть, еще что-нибудь вытащишь из рукава?
- Ну почему же нет? Время у нас есть. Ты заметил, что мы беседуем уже давно, а прошло всего…. посмотри-ка на часы!
Давид посмотрел – и не поверил! Время остановилось! Света ровно дышала на его плече, как будто только что прислонилась.
- Как это? Не может быть!
- Может. Все может быть! Вот смотри

Картина вторая

Профессор московского Высшего Технического Училища им. Баумана, доктор наук, руководитель научной секции Всесоюзной конференции и прочая и прочая Валдис Иванович Волчкович стоял в курилке и добротно, по-хорошему, нервничал. Вроде, все готово к началу, все прибыли, даже один с Камчатки; аудитории в порядке, аппаратура: проекторы и прочее, проверены.
Через полчаса можно начинать, народ подтягивается, может быть, успею заскочить в буфет?
Собеседники по курилке - коллеги по Бауманке - вот уже пять минут как не в тему бормочут, вспоминая, видимо, все ли в порядке по их части.

И тут профессор увидел прямо к нему идущего человека.
Человек был еврей. Пышные кудрявые волосы, характерный нос, серые странные какие-то глаза и очень бледное лицо. Толстый портфель бил его по боку, и может быть, от этого походка была странной и неуверенной.
- Валдис Иванович? - спросил еврей.
- Слушаю Вас, - начиная раздражаться, ответил профессор. Он не любил эту нацию, просто не переваривал. Толстенный портфель и кудрявые волосы враз вызвали неприязнь, и исподволь пошло отторжение к любому контакту с этим человеком.
- Я из Энска. Моя фамилия Шапиро. Вот записка от доцента Родина.
- Какого доцента?
- Родина, Валдис Иванович.
- А, да, да, припоминаю. Ну и что пишет Родин?
- Так вот записочка...
- А Вы своими словами... Я сейчас подойду, - через голову Шапиро Волчкович обратился к курильщикам, - минутку... Так, давайте покороче, молодой человек, у меня времени в обрез, что там у Вас... Да, да, Василий Петрович, идите в аудиторию, там народ уже вроде собрался...

Тут он посмотрел на пришельца. Раздражение нарастало.
- Ну, о чем же мы-с... Василий Петрович, я прошу Вас, проследите, чтобы все было в порядке...
- Валдис Иванович, видите ли, у меня тут черновик диссертации...
- Какой диссертации?... Виктор Васильевич! Ну, я ж просил Вас не опаздывать... Чья диссертация?
- Моя...
- Так, ну и...
- Я просил бы Вас...
- Черт знает что такое!.. Почему планшет еще не в зале? Я Вас накажу все же... Да, ну-с, так о чем Вы, молодой человек?
- Валдис Иванович, тема диссертации: «Некоторые исследования в области подвесных роботов...»
- В какой области?
- ...Подвесных... этих... роботов...
- Чего подвесных?... Послушайте, молодой человек, откуда Вы взялись?... Каких таких роботов? Чего вы там у себя выдумываете? - голос профессора набирал крещендо похлеще вчерашнего Баха в Домском соборе.
- Да знаете ли вы там у себя в Сибири, что слово «робот» - это дурацкая выдумка Чапека, если вы о таком слышали вообще! Нет таких машин, нет никакой роботизации, это все придумали бездельники и идиоты! Да-с, молодой человек, есть автоматизация, и только автоматизация, так и запишите в Вашей ...м-м-м… диссертации, да-с!
А сейчас извините, мне надо идти. До свидания, уважаемый, привет вашему Родину!

И профессор ушел.
Жертва терминологии остался стоять, ошеломленный совершенно неожиданным ушатом помоев, обрушенным на его кудрявую голову психоватым профессором.
- Какого хрена? - прошептал он невнятно, осознавая, что цель командировки погибла только что под руинами странной беседы.
И не только командировки. Произошло нечто более серьезное: он лишился солидного оппонента, роль которого при защите диссертации очень важна! Он силился понять, где же произошла осечка, в чем его ошибка - без толку!
- Ясно теперь, зачем этот гусь Анисов таскал на встречу с оппонентами по ящику коньяка!
Этот Анисов, начальник бюро в его отделе, пройдоха и жучила, действительно запасался заранее дорогими конфетами, красной рыбой и коньяком перед посещением оппонентов - так положено, говаривал он, строго глядя в глаза интересующимся, - принято так и у нас в Союзе, и на Западе! И ему верили - ведь на Западе никто из них, в том числе Анисов, не был. И ведь защитился, жук! После тринадцати лет надсадных разговоров о сложностях и трудностях, о вредности руководителя, о невозможности сочетания научной работы с огромной загрузкой на основной – что было сущей выдумкой, так как основную работу он давно повесил на помощника и на рядовых работников - защитился!
Или взять хотя бы Брунова - приятеля со студенческих времен, тоже на все пьянки тащил своего шефа - научного руководителя, лебезя перед ним и в то же время, делая вид, что идет игра на равных - довольно поганая была игра, смотреть со стороны противно. Но опять же - защитился, потом, правда, забыл про этого шефа - начал лебезить перед следующим - взялся за докторскую.
Короче, грязные это все игрища! Тошнит...

… Пауза.

- И это вспомнил? – спросил Человек в плаще.
- Да, - очнулся Давид. – Ты думаешь, что все мои беды от антисемитов?
- Сам думай. Ты уже сделал выбор. Сейчас остается только расслабиться, постараться забыть все это и жить в своей стране, радоваться жизни и любви к жене, которую ты ведь чуть не упустил в свое время.… Это ты хорошо помнишь? Не забывай!

И снова, как некогда в Гурьевском лесу, Человек в светло-голубом плаще стал таять в воздухе. И исчез.

продолжение следует