Удмурт из Стамбула

Россия, Крым
Военный аэродром, близ Симферополя
11 сентября 2016 года.

Военный аэродром. Стремительно темнеет. Но несмотря на это – на аэродроме полно работы. Злые от того, что дернули под вечер работать аэродромные техники вместе с припаханными морпехами из бата охраны – затаскивают в брюхо Ил-76 грузовые парашютные платформы, на которых вместо БМДшек – скоростные лодки с жестким днищем. Сам самолет – черный как смоль с наростами антенн – на нем одних средств РЭБ столько, что он скорее не самолет, а летающая станция РЭБ. Чуть в сторонке – готовят к взлету четверку стремительных, остроносых кобр – СУ-30, усовершенствованный вариант Су-27, способный выполнять функции бомбардировщика. Судя по подвешиваемому вооружению – в основном ракеты среднего радиуса действия класса воздух – воздух и по одной противокорабельной – намечается что-то совсем веселое.
В комнате инструктажа – горит свет. У карты – командиры групп, начальник сто второго центра, офицер ВДС, который сегодня старший на выводе групп, офицер разведки штаба Черноморского флота. На карте – Черное море…
Называется сие действо «информационное обеспечение группы»…
- Известно, сколько их?
- По данным ГРУ – до пятидесяти
- Е…
- Вот тебе и ё, капитан. Прикинь, что этот джихад-паром до Севастополя или до Феодосии доплывет, и эти хоббиты, прямо на набережной и в порту резню из автоматов устроят. А потом подорвутся…
Спецназовцы – темнеют лицами и сжимают кулаки. Многие местные, для них Крым – Родина, здесь живут их семьи. Представить, что в родной Севастополь ворвется полтинник бородатых отморозков с автоматами… нет, это непредставимо…
- Живыми их брать нельзя – озвучивает общее мнение один из офицеров
- А от тебя этого никто и не требует, капитан.
- Ох… вать в атаке тоже не надо – вступает представитель разведотдела – на пароме будут и гражданские.
- Амир у них кто?
Все офицеры – прошли кто Чечню, кто Сирию – и в раскладах разбираются
- Вот этот.
По рукам идет фотография
- Мухаммед аль-Хизри. По данным ГРУ – крайне нетерпимый религиозный фанатик, Исламское государство. В голове у него такой мороз, что его исключили из Аль-Каиды. За зверства, которые он творил по отношению к мирняку…
Так… выписка из приказа командира отряда. Высадиться на турецкий паром, захваченный террористками, обезвредить террористов и автомобили – бомбы, находящиеся на борту. Вывод в район проведения операции – по воздуху, парашютным способом в район с координатами… летно-подъемное средство – Ил-76, бортовой номер… командир … . После высадки, используя скоростные лодки, сблизиться с паромом, используя спецсредства проникнуть на грузовую и пассажирскую палубы, идентифицировать и уничтожить источники угрозы. Эвакуация группы – морским путем, отход на тех же лодках, запасной - после выхода в эфир с условным сигналом подберет подводная лодка. Все правильно, и понятно, что подлодка там не просто так. Если того потребует обстоятельства – она торпедирует паром. Причем вне зависимости будут ли на борту гражданские и спецназовцы – гибнуть всем. Но лучше так чем допустить в родной город бородатую нечисть.
С другой стороны - на бумаге-то все отлично написано. Да только забыли про овраги. Паром то – турецкий. И не может быть, чтобы турки пустили на паром пятьдесят вооруженных террористов, не зная об этом. Знают, конечно. И вот тут то вот – и начинаются овраги. Что если этот паром – сопровождают истребители турецких ВВС или подлодка? Что если паром сопровождает турецкий фрегат – даже корабль береговой охраны может наделать делов. Что если вместо захвата парома, набитого террористами – придется вести бой с ВВС и ВМФ Турции?
А остальное? Придётся прыгать на воду. Черноморский флот – долгое время был на птичьих правах, на положении пасынка. Фонды не выделялись, учения не проводились, техника не обновлялась. Новые скоростные лодки – получили полгода назад, их толком и не освоили, не говоря о том, чтобы прыгать с ними. Получили, чтобы гонять морские группы крымских татар, тогда же начали плотно изучать антитеррористическую тактику – тоже полгода назад. Так что – как повезет. После приводнения – собраться, найти лодки, которые может куда угодно унести, хоть в другой квадрат, самим не утонуть и лодки не утопить. Если все пройдет ОК – тогда приключения только начинаются. Ночью – найти в море паром, сблизиться с ним не привлекая внимания, подняться на палубы, идентифицировать террористов, которые явно в гражданской одежде и ликвидировать их. При этом – на нижней палубе – ждут своего часа машины – бомбы, и если хоть одна рванет – парому п…ц и всем кто на нем – тоже. Булькнем все как топор в прорубь…
Так… порядок десантирования, координаты точек приземления и точек сбора, основные… запасные… точки сбора то обозначить как следует нельзя, чтобы не привлечь внимания турок. Схема парома… грузовая палуба, пассажирская, мостик. Опознавательные сигналы и группы цифр для опознания средствами связи и фонарями.
Б… нельзя их сюда пустить. Хоть убейся – но нельзя.
- Товарищи офицеры
Все молчат. Потом кто-то выдает совершенно неуставное, но подходящее сейчас как нельзя больше.
- С нами Бог!
И остальные отвечают
- За нами Россия!

Отделения – один за другим заходят в самолет, на построения нет времени, да и так понятно все. ВДСник – что-то обсуждает с командиром корабля – он пойдет на точку сброса с ними, отвечает за них до тех пор, пока они не покинут самолет. Спецназовцы – лезут в гермокабину, кто-то – смотрит на то, как принайтовлены в десантном отсеке лодки. Такой метод сброса – отрабатывали всего один раз, до этого техсредства были совсем другие. Раньше спецназ ВМФ предназначался для чисто диверсионных задач, для высадки были специальные модули. Это теперь – во многом под воздействием успехов US Navy SEAL из них делают что-то вроде особо подготовленной морской пехоты с навыками антитерроризма…
По бетону взлетки – один за другим уходят в черное крымское небо истребители прикрытия…

Пять тысяч. Нейтральные воды. Грузный, тяжелый транспортник – висит в кромешной тьме – даже луны сегодня нет. Хреново. Где-то рядом – четыре истребителя прикрытия, готовые прийти на помощь…
Офицер по выводу, одетый в меховую куртку и утепленную шапку, заглянул в гермокабину. Показал – пятнадцать минут…
В грузовом отсеке – совсем не летний и не осенний дубак, но это ненадолго. Черные туши лодок на своих местах – они отделятся первыми, потом пойдет десант.
- Пятнадцать минут до места! Борт взял курс на точку отделения согласно расчётам! Пять минут на сборы и начинаем паковать платформы!
Пять минут – это основной парашют, запасной, мешок с оружием и всем необходимым. Часть груза – находится в креплениях на платформах…
Затем платформы. Необходимо проверить и их и грузовые парашютные системы. Вообще то – система предусматривает возможность сброса десанта уже в лодках, но они еще это не отрабатывали. Поэтому – приходится идти на риск раздельного десантирования, даже рискуя тем что группу разбросает или они не найдут приводнившиеся платформы.
- С земли передали! Волнение ушло на один балл! – крикнул офицер ВДС
Хоть что-то хорошее. Когда взлетали – было три.
Готовность к сбросу – подтверждается платформа за платформой. Офицер ВДС – докладывает в кабину пилотов о том, что все штатно и можно сбрасывать…
Командир группы спецназа тоже дает доклад
- Все штатно, к сбросу готовы!
- Принято, пять минут до сброса! Обратный отсчет через одну минуту! Борт занял расчетный эшелон, противодействия нет!
Все уже на штатных местах, за грузом. Вспоминает кто о чем. Кто учебку… если раньше основная учебка была на Черном и Каспийском морях – то потом перевели на холодную Балтику. Не наше стало Черное море, не наш стал Каспий. Но теперь – Черное море снова наше. Черноморский флот - быстро возрождается. И скоро – он станет достаточно грозным противником и для тех, кто оперирует в море Средиземном.
Кто-то вспоминает о семье и детях… когда Крым присоединился к России, изменилось многое. Даже учебники… в украинских школах больше имитировали, чем учили. А чего еще ждать, если учебники написаны на украинском, при том, что в украинском языке отсутствует необходимый глоссарий для многих предметов. А для русских школ в Крыму – применялись не русские учебники… нет, украинские – переведенные на русский. То есть русские попытались написать учебники на украинском, а потом с украинского – переводили обратно на русский. Кто-то может осознать весь этот бред? И зачем все это? Когда пришли русские учебники – оказалось, что все крымские дети отстают на один, на два класса.
Нет, жить можно было, в чем-то даже и лучше было. Как говорится, жрать нечего, да жить весело. Продукты дешевые, туристов летом много. Нарушил – сунул взятку, взятки давал даже Янукович*. По службе – забот особых нет. Офицеры – кто таксует, кто бухает. Боевая учеба не ведется, два – три прыжка в год – и то хорошо. Дороги в ямах, вся техника разваливается и на всем – печать какого-то временщичества и беззаботной цыганщины. Украина – это как тот неуловимый ковбой Джо. Почему он неуловимый? А кому он нахрен нужен…
А потом – пришла Россия.
И это почувствовали все, и военные и гражданские. Россия – в отличие от Украины нужна всем, Россия – это жизнь под давлением, как на глубине. Надо действовать, надо учиться, Россия – это действие. Совсем другие деньги, совсем другой спрос, совсем другие риски. Дороги – начали ремонтировать, потому что они должны быть отремонтированы. Мост начали строить, потому что он нужен, а раз нужен – он должен быть. Плавучие лоханки вместо флота – начали списывать и менять на новые. И в спецназе – в спецназе все поменялось даже круче, чем в целом на флоте. Новая форма, новая техника, новые спецсредства. Списали до восьмидесяти процентов имущества. Раньше – старые, латанные – перелатанные «стрижи» да подводные носители шестьдесят лохматых годов. Теперь – скоростные лодки, индивидуальные и групповые подводные носители нового поколения, бесшумные снайперские винтовки, пробивающие на полтора километра, Винторезы, штурмовые комбезы, ночные прыжки на воду с Ил-76, в перспективе – специально под них переоборудованная малошумная подлодка для вывода групп. Но и задачи… охрана диппредставительств, тайные операции в Ираке, Сирии, Ливии, Сомали, Йемене, советничество, налеты, засады, обстрелы, закрытые боевые, вранье семье, где пропадаешь месяцами и откуда такие деньги. Боевые награды без права ношения до дня отставки, тайные ночные рейсы, груз 200, груз 300. Но разве не ради этого люди идут в армию? И разве не прав был Черчилль, сказав: если у тебя есть враги, значит, ты что-то представляешь из себя в этой жизни. Тлеть или гореть – что ты выбираешь?
Те, кто летел этим бортом – для себя давно выбрали.
Над страною камней вертолет без огней
пролетит, наступающей ночи темней.
Где-то вспышка блеснет, пуля ветку хлестнет
и опять мертвым сном все пространство уснет.
Вертолет без огней... Сколько пасмурных дней
небо меряет он над войною своей.
Кто его разглядит? Только ветер гудит
и стреляет на звук одичалый бандит.
Сколько юных солдат, сколько траурных дат,
есть дорога вперед, нет дороги назад,
только - пуля в висок, только - тело в песок,
по могилам чужим и родным марш-бросок.
Вертолет без огней... Нет весны и черт с ней!
Время года - война. Снег от крови красней,
чем тюльпаны в горах. Холоднее, чем страх,
на снегу застывает поверженный враг***.
А кто-то – вспоминал свое первое свидание на севастопольской набережной. Бархатный крымский вечер, негромкая музыка и доверчивая рука в твоей руке. Так все начиналось… и можно ли допустить, чтобы полсотни бородатой отмороженной мрази, у которой в голове одна извилина да несколько стихов из Корана – ступили на эту набережную, на эту землю? Хотя бы на миг – но ступили?
Нет, нельзя…
Мы ногами вышибли дверь твою,
а в углу - икона на полке.
Скоро, скоро будешь в своём раю,
ты - последний русский в посёлке.
Мы из шкафа вышвырнули тряпьё -
ничего не нашли - обидно...
Говорят, что есть у тебя ружьё,
да стрелять не умеешь видно****…
Разница в том, что мы научились стрелять. Стрелять в лицо, хладнокровно и умело. Мы больше не верим в то, что все люди – братья, а мусульмане – всего лишь несчастные, заблудшие овцы, которым надо просто объяснить, как они заблуждаются, и направить по пути, ведущему к коммунизму. В семьдесят девятом – в Афган входили отцы, сейчас – оружие в руках у детей, а скоро – его примут внуки, и хват их будет так же умел, а глаз – столь же остр и безжалостен. Тридцать с лишним лет – война, и не меняется ничего. Да и нужно ли что-то менять…
- Группа, две минуты до сброса!
- Две минуты!
Офицер ВДС – пошел в хвост…
- Готовность!
Каждый поднимает руку с большим пальцем – готов.
- Все штатно! Одна минута! По ревуну – отрыв!
Начинает открываться грузовой люк…
- Принято! Одна минута!
- Ни пуха!
- К черту!
Самолёт начал набирать высоту, в отсеке заморгали фонари, загорелся зеленый, черная ночь – ворвалась в десантный отсек. Заревел ревун, первыми пошли платформы - в открытый проём рампы вылетает вытяжной купол, одна за другой платформы с лодками и грузом исчезают в темноте. Не видно ни хрена. Слитный бег, впереди только спина товарища, да мысль - только бы на груз не напороться в темноте. И – обрыв под ногами и пять с лишним тысяч – до знакомой до боли, соленой, теплой воды…
Выполняешь все на автомате – стабилизироваться в воздухе, посчитать, дернуть кольцо… рывок, осмотреть… хотя хрен ли там осматривать – темно как у негра в… Снять чехол с прибора ночного видения, активировать его и наконец то осмотреться – на грузе и на парашютистах есть маяки, но они видны только в ПНВ. Главное – не столкнуться в воздухе и определить, сколько до приводнения…