Главы, не вошедшие в первую редакцию моей книги «Восхождение»

предыдущее здесь:
http://artur-s.livejournal.com/3030172.html

Конференция.

Научно-практическая конференция «Промышленная робототехника" проходила в актовом зале университета.
Огромные окна, высокий лепной потолок, гигантская люстра – придавали ощущение торжественности и даже где-то величественности события.

Может быть, это ощущение возникало потому, что сама тема поднималась впервые на таком уровне и с участием таких видных ученых и инженеров.
Это, пожалуй, было событием не только городского, но и регионального уровня.

Вообще-то, город Энск уже долгие годы славился высоким уровнем своей науки - недаром именно в пригороде Энска пару десятилетий назад был создан Академгородок, прославившийся уже на весь мир.

Но попытка перенести научные разработки такой сложности и новизны, каковыми считаются робототехнические комплексы, в производство требовала, прежде всего, выявления талантливых и хорошо подготовленных специалистов.

В президиуме сидели видные ученые из ведущих институтов Москвы, Ленинграда, Риги, главные инженеры крупных заводов страны.

Доклад о надежности систем роботокомплексов на базе оригинальных разработок делал начальник отдела местного авиационного завода, худощавый рыжий мужчина средних лет с испитым багровым лицом и страшно потевший.

Скомканным в руке платком он беспрерывно тер лицо, шею и даже вторую руку, с трудом выговаривая сложные термины.

Видно было, что текст он читает впервые, а, принимая во внимание то, как после особо трудных пассажей он инстинктивно вскидывал глаза в сторону одного из кресел второго ряда, нетрудно было предположить, что там и сидит автор злополучного текста, напичканного мудреной терминологией.

Так оно и было.

Во втором ряду рядом с главным инженером завода, его заместителем и тремя главными специалистами сидел и отслеживал сложный наукоемкий доклад симпатичный сорокалетний инженер-конструктор с пышной курчавой шевелюрой, явно еврейского происхождения.
Видно было, что он переживал за своего не очень научно-продвинутого коллегу, водя пальцем по строчкам доклада, и мимикой и артикуляцией старался помочь мученику трибуны. Переживания имели под собой почву: сложно выговариваемый доклад был апробированием последней главы диссертации на степень кандидата технических наук.

Самому автору прочитать доклад на столь высоком форуме не доверили в силу недостаточно высокого статуса, вероятно.
После доклада был объявлен перерыв и все чинно бочком стали перемещаться из межрядных узких пространств в широкие проходы, где можно было размять затекшие от долгого сидения тела, по дороге к обильному еще в те времена буфету.

К курчавому конструктору подошли двое.
Один из них, невысокий интеллигент в очках, сказал, взяв будущего кандидата наук под руку:
– Вот, Давид Михайлович, позволь представить тебя Виктору Митрофановичу Казину. Он хочет с тобой познакомиться.

Невысокий интеллигент, которого звали Станиславом Петровичем Родиным, был научным руководителем Давида.
Он занимал в свое время высокую должность на одном из Энских заводов, защитился, после чего, разругавшись с начальством, ушел в Технический Университет, где и стал писать докторскую.
Кроме того, Родин готовил двух аспирантов и одного соискателя к защите кандидатской диссертации.
Давид был этим соискателем, то есть заводским инженером, который без отрыва от производства занимается наукой.

– Добрый день. Рад познакомиться, – поприветствовал Казин, – я знаю, что доклад готовили вы, Станислав Петрович мне много о вас рассказывал.

Давид с интересом оглядел собеседника.
Высокого роста, под метр девяносто, приятное улыбчивое лицо с большими карими глазами и приятного тембра басовитый голос с раскатами. На вид ему было лет сорок пять.
– Виктор Митрофанович – замдиректора НИИ комплектного электропривода по научной работе, – подсказал Родин, – он же председатель Координационного областного Совета по робототехнике, он же один из сопредседателей конференции.

Давид уже обратил внимание на то, что Казин сидел в президиуме.
Он был явно польщен вниманием такого начальника, но никак не мог взять в толк, чем именно его скромная персона заинтересовала этого деятеля, чуть сконфузился и пробормотал стандартное:
– Очч приятно...
– А вы на машине? – поинтересовался Казин.
– Да нет, троллейбусные мы, – отшутился Давид.

Казин хохотнул и пригласил:
– А не хотите ли добраться на моей машине? Вы где живете?
Давид охотно согласился, еще не понимая, о чем пойдет разговор, но предчувствуя удачу, которую, кажется, с помощью Родина, поймал в руки!

По окончании конференции они встретились на первом этаже в фойе, попрощались с Родиным и вышли на морозный воздух – стоял февраль.

Время было вечернее, в сумерках светились окна главного корпуса университета, и редкие фонари вдоль расчищенного от снега асфальта между высоких сугробов привели их к уже присыпанным снежком сереньким « Жигулям».

Дорога от здания шла мимо нескольких корпусов вуза, в том числе строящихся.

– Почти двадцать лет назад я начинал здесь учиться на авиационном факультете вон в том здании, – показал Давид на пятиэтажный дом по левой стороне дороги.
– Что вы говорите? – рассмеялся Казин, – а я вон в том, только двадцать три года тому назад!

Стали вспоминать ректора Лещинского, славившегося своей демократичностью по отношению к студентам и за один затяг выкуривавшего полсигареты, преподавателей, студенческие вечера, поездки в колхозы, строительство спортзала студенческими силами, в результате которого сел на четыре года Дворкин, проворовавшийся начальник этого мероприятия.

Ночь темна. Алеют фонари.
На асфальте шелест шин.
Милая, ты на меня смотри,
А не на других мужчин.

– вдруг пропел Казин и засмеялся. – Вы не пели, случайно, душещипательные романсы?
– А как же, куда было деваться в те золотые годы!
– подхватил Давид.

Поведу тебя я в ресторан,
Встретим там зари восход.
Обниму тебя за тонкий стан,
Будем танцевать фокстрот.

Дорога, между тем, вывела машину на мост через замерзшую реку, резко свернула влево и, превратившись в широкий проспект, разделенный посредине бульваром, за какие-то пятнадцать минут, привела к восьмиэтажному угловому зданию в самом центре города

– Слушай, Давид Михайлович, не надоело тебе двадцать лет работать на одном и том же заводе, хотя бы и таком престижном? Американцы утверждают, что человек физиологически, чуть ли не на клеточном уровне, обновляется каждые семь лет и рекомендуют в таком же ритме менять работу, местожительства, чуть ли не жену, черт побери! А?

Сам того не зная, человек попал в болевую точку, на любимую мозоль, так сказать!
Давиду до чертиков, до зубной боли, до отвращения надоел этот престижный завод с его цехами, с его военизированными проходными, делавшими его похожим на концлагерь, с его людьми, надоевшими за столько лет своими дурными разговорами и вечными перекурами в вонючих курилках, где в рабочее время не протолкаться.

Работа, особенно после слияния творческого отдела автоматизации, в котором он с удовольствием трудился последние годы, с рутинным отделом приспособлений, попросту отвращала его. Как остроумно подметил местный шутник: «В одну телегу таки можно впрячь и коня, и лань, и дрянь!»
Последние восемь лет он постоянно искал другое место работы с другой атмосферой, с другими людьми и только от безысходности в этих поисках и стал он писать эту чертову диссертацию, которая так неожиданно привела его к нужной встрече!

– Вот тут я вынужден согласиться с проклятыми империалистами, Виктор Митрофанович. Правы они на сто процентов, хотя и не марксисты!
– Приходи завтра к девяти утра, сможешь?
– Спасибо, приду обязательно, до свидания.
Давид еще не знал, что будет завтра, какую работу ему предложит новый знакомый, но ощущение надвигающейся свободы и желанных перемен распирало грудь, заставляло немедленно разрядиться!

Но так как к принятому в этих случаях народному средству – водке его не влекло в силу генетической непредрасположенности, то он просто, дождавшись, когда машина Казина скроется за поворотом, сорвал шапку, несмотря на крепчавший к вечеру мороз, и запустил ее в темно-синее, почти черное небо!

Водрузив шапку на разгоряченную от приятных мыслей голову, он двинулся в сторону дома.
Огромная площадь в центре города была как бы органическим расширением главного проспекта, по которому и приехали новые знакомые.

С одной стороны она переходила в сквер с редкими деревцами и большой клумбой, которая по случаю довольно лютого и снежного февраля была под метровым слоем снега.
За сквером громадно и величественно возвышался, монументально раскинувшись колоннадой и подпирая вечернее темное небо большим подсвеченным куполом, оперный театр – краса и гордость города.

С другой стороны шли двухэтажные разномастные здания, построенные в начале-середине века, и особой красоты и ценности в глазах бодро шагавшего Давида не представлявшие.

А точнее сказать, и вовсе их не замечавшего.
Мысли витали вдали от пространства, они были скорее во времени, отбросившем его на девять лет назад, в прошлое.

(продолжение следует)