Братишки

Далекое прошлое
Пакистан. Зона племен
1988 год

Наш путь не отмечен
Нам нечем…
Нам – нечем!
Но помните нас…

Владимир Высоцкий

На таком расстоянии – бой был совсем нестрашным…
Противник – это не более чем фигурки в прицеле. Ма-а-аленькие такие. Примерно с ноготь. Они не стараются долго удержаться в поле твоего зрения, они всё прекрасно понимают. Это не обдолбанные анашой моджахеды, которые прут напролом, в надежде получить одной из двух – победу или шахаду. Это – опытное племенное ополчение, поднятое по тревоге, чтобы найти двоих кяфиров, двоих шурави, которые забрели на неправильную сторону границы, и оказались совсем не теми, за кого себя выдавали. И пролили кровь на земле пуштунов. И пусть люди, кровь которых они пролили, были не лучшими людьми под этим небом – но они были гостями, и пуштуны – обязаны были защищать их даже ценой собственной жизни, если потребуется. Потому что этого требует Пуштун-Валлай, кодекс чести пуштуна. Гость неприкосновенен. И если гость все же убит – только кровь его убийц может смыть нанесенное оскорбление…
Но это все ерунда. Фигня полная. Красивые слова, призванные скрыть неприглядную правду: начальник станции ЦРУ в Пешаваре, разъяренный исключительно успешной акцией советской военной разведки в пакистанском приграничье – пообещал десять новеньких полноприводных пикапов Тойота тем, кто принесет ему голову тех, кто это сделал.
Что сделал?
Выстрел – гулко пошел по ущелью, и один из людей в грубой, мешковатой одежде из некрашеной верблюжей шерсти, сливающейся с цветом гор лучше, чем любая другая ткань мира – споткнулся, выронил винтовку, перевалился за спину – и застыл, остановившимся взглядом смотря в бездонное синее небо.
- Нет бога кроме Аллаха… - пробормотал полевой командир моджахедов, сидя за огромным валуном и даже не пытаясь оттащить труп с открытого места – наш друг Залмай теперь шахид инша’Аллагъ. Да примет Аллах его шахаду, да повысит его степень и да введет в высшие пределы рая.
- Омен… - другие моджахеды синхронно провели ладонями по бородатым лицам, совершая ритуал вуду, сухого омовения
Боевики, идущие по следу шурави вот уже несколько часов – не относились ни к местному племенному ополчению, которое в Зоне племен заменяло и полицию, и армию, ни к одной из семи известных группировок моджахедов, ведущих борьбу с советской оккупацией Афганистана и известных в мире как «Пешавар-семь», пешаварская семерка. Это был отряд, сформированный из тех, кто прошел специальную религиозную подготовку в медресе, открытых при лагерях беженцев в Афганистане на средства короля Саудовской Аравии и принявшие ваххабизм – совершенно чуждую афганцам, крайне экстремистскую версию ислама, в которой другой мусульманин, исповедующий другую версию ислама – хуже неверного и его надо немедленно убить. В знак того что они прошли религиозную подготовку – они носили черные чалмы, тоже нетипичные для арабского мира – люди носят белые чалмы чтобы уберечь голову от палящего солнца. Советские солдаты называли их «черные аисты», а сами себя – они называли «талиб», что в переводе означает «студент медресе», а их организацию – Талибаном.
Один из моджахедов, сидящих за другим валуном – трижды, раз за разом выстрелил из снайперской винтовки NDM – Драгунова китайского производства.
- Попал?
- Нет.
Ни один из моджахедов не тронулся с места
- В чем дело? – спросил человек, сидящий вместе с моджахедами. Он был одет как пуштун – широкие брюки, теплая безрукавка, рубаха с длинным рукавом, чалма, отличался он только дорогими, очень ценными в этих местах ботинками армейского образца. Рядом с ним – был человек в сине-серой форме сто одиннадцатой бригады коммандос с винтовкой G3 и рацией армейского образца на спине. На его загорелом лице красовались усы – неотъемлемый признак любого пакистанского армейского офицера, пожелание сбрить усы – там воспринимается как тяжкое оскорбление. Мода на усы возникла потому, что пакистанские офицеры желали подражать британским, и ощущать себя цивилизованными людьми, для которых не имеют значения запреты и слова из Корана: «сбривайте усы и позволяйте бороде расти***»…
…
- Почему они не идут вперед. Почему вы не идете вперед?
Пакистанец – коротко переговорил с амиром моджахедов
- По этому ущелью есть только одна тропа. И до ее конца, где сидит кяфир – не дойдет ни один из нас. Мы подождем, пока кяфир не уйдет, и пойдем дальше за ним. А ночью – будем атаковать. У нас хороший следопыт – и мы не потеряем его след. А до границы – он не успеет дойти, да и на той стороне – мы не будем чужими.
У американского инструктора – в отличие от своего пакистанского коллеги – взгляд на будущее был намного более мрачным. Русские – могут выслать вертолет даже на пакистанскую сторону границы - один такой факт уже был. А как только они войдут в зону досягаемости обстрела с русских артиллерийских баз – будет еще хуже. Русские в последнее время часто обстреливали приграничье, в том числе очень мощными ракетами – вместо вертолетных вылазок спецназа, которые стали слишком опасны из-за Стингеров.
- Надо идти вперед. Передайте ему – надо идти вперед.
- Это бесполезно, сэр. Люди из племен очень тупые, если им что-то втемяшится в голову – переубеждать бесполезно. Они лучше знают, как тут действовать – это их горы, они в них живут и умирают…
Амир моджахедов еще что-то сказал
- Что он сказал? Переводите!
- Он говорит, что русские хорошие воины, их непросто будет убить. Их учил стрелять один из пуштунов...

Несколькими днями ранее

Горы…
Почти весь север и восток Афганистана – это горы. Горы Афганистана – становятся горами Пакистана потому что почти никакой границы нет если не считать редких погранзастав, солдаты на которых стараются ни во что не вмешиваться. Но разница – все же есть…
Горы к югу – это сплошная цепь пыльных и мертвых холмов и ущелий, снова холмов и снова ущелий. Мертвые серые краски, разных оттенков бурый, желтый, серый, зеленого почти нет. В выжигаемых горячими ветрами пустыни Регистан горах не растет ничего и почти никто не живет. Даже отчаянный советский спецназ туда не заходит, а торговцы – ведут свои караваны раскаленной пустыней, потому что горы еще хуже…
Севернее, в Хосте – горы уже другие. Они покрыты лесом, низкорослым хвойным лесом и их жители – неплохо зарабатывают, поставляя растопку в безлесые Джелалабад и Кабул. Поскольку горы не дают возможности вести полноценное наблюдение – они кишат моджахедами. Которые в общем то представляют собой обычных крестьян, взявших в руки оружие, но не уходящих далеко от дома и вступающих в бой только если советская или афганская армия начинает очередную операцию. Под условным контролем центрального правительства в Кабуле находится только центральный город – столица провинции Хост, дорога к нему перерезана моджахедами, все снабжение осуществляется по воздуху. Пятерок**** в уездах почти нет, а там где и есть – они давно на стороне моджахедов. Особенно опасен Парачинарский выступ – он вдается в территорию Пакистана, и там со всех сторон – лагеря подготовки моджахедов. Ситуация в провинции настолько плоха, что ожидается штурм объединенными силами моджахедов города Хост с целью его захвата, объявления его столицей Афганистана и формирования там альтернативного правительства Афганистана. Вообще то Хост – один из самых нищих и убогих городов Афганистана, несколько улиц с жмущимися друг к другу примитивными домами в тени высоких гор – совсем не подходит для исполнения столичных функций. Это не Кабул, афганский перекресток миров с более чем миллионным населением. Но никого это особо волновать не будет. Война, жуткая и кровавая, движется к своему бесславному финалу, в Женеве заседает согласительная комиссия – и для большей весомости своих претензий афганским моджахедам вовсе не помешает отвоевать хоть одну провинцию и организовать там свое правительство…
В горы – не суется даже спецназ, потому что организовать десантирование и эвакуацию очень сложно: поросшие растительностью высокие горы, отсутствие надежных аэродромов подскока и Пакистан рядом – оттуда и ракету пустить могут. Получившие F16 пакистанские асы – не раз хамили на нашей стороне границы. Но пройти – все же можно было.
Так, на одной из троп, ведущих в Пакистан – может быть, еще в Афганистане, а может уже в Пакистане – шли двое. Выглядели они не лучшим образом – головного убора не было, советская военная форма – грязная и рваная. На одном были кеды с рваным носком, из которого торчал большой палец, на другом – десантные сапоги, старые, но пока целые. Оружия у них не было, только два небольших заплечных мешка.
Отставая на несколько шагов – шел третий. Этот – был одет как пуштун, в штаны, рубаху и безрукавку, на ногах – кожаные сандальи без задника, на плече – автомат. Он был усат и бородат, на голову ниже тех, кого он гнал, постоянно осматривался настороженно, а в руках у него – был длинный, двухметровый пастушеский посох. За спиной – был довольно большой рюкзак. Ему было лет сорок – хотя возраст горцев трудно определить с виду. В бороде – проглядывала седина.
Навстречу им – вышел отряд моджахедов… хотя вряд ли это можно было так назвать. Полтора десятка молодых моджахедов, которые стали моджахедами только для того, чтобы поддержать свои семьи в лагерях беженцев – если один из твоих детей или муж не моджахед, то тебе не будут давать гуманитарную помощь, а если кто-то из твоих погиб на джихаде против неверных – тебе будут платить небольшую, но пенсию. Так что – это были молодые парни, которые только что получили свое первое оружие – китайские АК и СКС и шли вероятно в базовый лагерь, для прохождения подготовки. Их вел более пожилой и опытный моджахед, у него была черная повязка на голове, и не китайский – а советский АКС-74, оружие которое у моджахедов считалось элитным, его не каждому давали. Во-первых – дальность прямого выстрела на сто метров больше, во вторых боеприпасы в полтора раза легче, в третьих – такие же автоматы у русских и можно пополнить боезапас с убитых шурави, а не покупать на базаре. Этот моджахед тоже вряд ли был особо верующим – просто набрал себе джамаат, и теперь он уже командир и получать будет больше. Встретившись, оба отряда остановились…
- Ас саламу алейкум… - поприветствовали моджахеды встретившегося путника – да поможет тебе Аллах
- Ва алейкум ас салам – степенно ответил путник, поправляя на плече ремень старенького АКМ – и вам да поможет Аллах, и да приведет он в порядок дела ваши
Пленные – ничего не сказали, они просто тупо смотрели перед собой, радуясь выпавшей возможности немного отдохнуть
- Как твое имя, и куда ты держишь путь? – спросил командир моджахедов
- Мое имя Юнус – пояснил Путник, а моего отца зовут Пир-Али, мы из клана мани, племени африди. Я держу путь домой…
Командиру моджахедов что-то не нравилось – но он пока не мог понять, что именно. Племя африди действительно существовало, но они мало принимали участие в джихаде, будучи искусными оружейниками и торговцами. Говорили, что по крайней мере часть этого племени – не настоящие пуштуны, а потомки пришедших из Индии цыган. Впрочем, на базарах много что говорили.
- А этих ты за сколько купил? – командир моджахедов показал на пленных – продай их нам, нам носильщики нужны.
- Я их не купил, а получил как часть оплаты за товар – сказал Юнус – и гоню их домой. Я их не продам, потому что они мне нужнее. Я и мой сын давно ходим с караванами и почти не бываем дома, а мой отец совсем стар, и нужно, чтобы кто-то ходил за овцами и помогал по хозяйству. У меня две отары овец, и отец слишком стар чтобы их пасти, а нанимать дорого. Вот они и будут пасти.
Командир моджахедов почувствовал раздражение – перед ним был торговец, наживавшийся на войне – и явно с военных доходов купивший аж две отары овец. Но связываться с ним было нельзя – их предупредили, что с местными связываться нельзя, того кто убьет местного будут судить по законам шариата. Потому что иначе пуштуны могут опять взбунтоваться и будет очень плохо.
- Эти… - презрительно сказал командир моджахедов – да с такими пастухами ты лишишься всех овец…
- Если они будут не нужны, я продам их амрикаи. Они покупают пленных шурави и платят долларами.
- Ты говоришь, что ты торговец и ходишь с караванами. Тогда где твои ослы?
- Они остались с сыном в лагере – пояснил торговец – он ждет окончательного расчета за товар. Там опять нет денег…
- Мы ведем джихад на пути Аллаха, пока ты торгуешь. Мог бы и сделать свой амаль***** на этом угодном Аллаху пути.
- Я веду торговлю честно и плачу закят и саадаку сколько положено. А что касается торговли – разве не сказано в шариате: честный, справедливый продавец в Судный день будет рядом с пророками, сиддикинами и шахидами?
Командир моджахедов понял, что дальше говорить о чем-то нет смысла.
- Аллаху Акбар. Смотри, чтобы твои пленные не разбежались по дороге. И пусть Аллах щедро вознаградит твои усилия
- И тебе Аллах пусть дарует победу, и видеть унижение неверных…
Когда моджахеды прошли – честный торговец Юнус негромко сказал на русском
- Можно идти дальше…

Пройдя еще сколько то по тропе – трое, честный торговец и двое пленных, которых он гнал к себе в селение – устроились на ужин. У торговца – в рюкзаке оказались котелок и мясо, что по меркам гор – большая роскошь, мясо тут редкость и стоит дорого. Воды – набрали в ближайшем горном ручье
- Юнус…
…
- А зачем ты с нами?
Юнус – помешал варево в котелке, смотря на звезды
- Зачем это тебе, шурави*? Ты мужчина и я мужчина. У каждого из нас свой путь – и скоро они разойдутся…
- Я хочу понять, почему твой народ воюет против нас. Разве мы не дали вам землю, не освободили от власти феодалов
Юнус покачал головой
- Ты ничего не знаешь о нас, шурави. Давай… подставляй котелок. Мясо уже уварилось…
Мясо и в самом деле было вкусным. Какое-то время все сосредоточенно ели, потом – Юнус, не доев свою порцию – отставил свой котелок и заговорил. В голосе его – была боль и сдержанная ярость
- Мой народ не воюет против вас, шурави. Ты не знаешь ничего о нас – а мы плохо знаем тебя. Аллах да простит нам наше невежество…
А с небосклона бесшумным дождем – падали звезды. Падали куда-то вдаль, за зубчатые пики гор, чья стена почти слилась с накрывшим землю саваном ночи.
- Мой народ уже давно не имеет собственного государства, шурави. Он разделен надвое проклятой границей на протяжении вот уже трех поколений. Когда вы пришли на землю Афганистана – мы стали сражаться с вами, потому что так велел нам наш долг. Когда чужаки приходят в твоей дом – надо сражаться…
- Мы пришли помочь народам Афганистана обрести свободу
- Это не имеет значения. Вы неверные и вы запрещали ислам. Я сражался с вами. Но со спины – у нас тоже были враги. Проклятый уль-Хак**, палач моего народа, сын свиньи и шакала, да покарает его Аллах огненным рвом. Он всегда ненавидел нас! Когда мы достаточно ослабли, когда многие из наших стали шахидами – он напал на нас, чтобы уничтожить. Его бандиты – вырезали наши деревни, не щадили никого – ни женщин, ни стариков, ни детей. Но мы хорошие воины, шурави. За оружие взялись женщины, кто-то из мужчин вернулся с джихада – и эти проклятые шакалы начали терпеть одно поражение за другим. Ты видишь, где мы живем, шурави – один хороший снайпер может остановить роту. Каждое наше поселение – крепость. Когда он понял, что не сможет победить воинов Африди – то он приказал бомбить нас бомбами, в которых был газ. Газ, от которого ртом и носом идет кровь. Когда его шакалы не смогли нас победить – он победил нас этим. Мало кто остался в живых – а тот, кто остался, претерпевает великие унижения. После того, что произошло – большая часть пуштунов отказалась воевать против вас, многие воюют только за деньги, а это совсем другое. Уль-Хак впустил в страну всяких бандитов, и они расположились теперь на наших землях, бесчинствуют. Они говорят, что они правоверные мусульмане, а мы – бидаатчики и мунафики, лицемеры и отступники. Я веду вас, шурави, потому что знаю. Мулло Модад – в числе тех, кто толкнул наш народ нам войну, а потом – оправдал то, что сделали с афридиями и приказал сражаться до последнего с вами. Я верю в Аллаха, шурави и верю в его всемогущество. Даже рукой кяфира – может управлять Аллах.
- А почему ты сам не убил этот Модада? – в лоб спросил один из шурави
Юнус поцокал языком
- Не так просто это сделать. Я не трус, шурави, но Модад, каким бы негодяем он не был – он один из нас, пуштун. И он правоверный, даже в Египте учился… Если пуштуны начнут убивать друг друга – будет бойня… если мусульманин поднимет руку на мусульманина – Аллах накажет. Лучше, если это сделаете вы.
Логика конечно абсолютная…

Оружие – было завернуто в плотную мешковину и спрятано в расщелине, которую мог найти только уроженец этих мест. Например, такой как Юнус…
Оно было похоже на Бур-303, но не являлось им. Винтовка называлась No. 4 Mk. I rifle и была переделана в снайперскую в 1941 году самой известной британской оружейной компанией, выпускающей элитное оружие - Holland&Holland. В оригинале это была пехотная винтовка, известная еще с Первой мировой как Ли-Энфильд, но британская оружейная мануфактура поставила новый ствол, специально нарезанный под стрельбу патронами №8 тяжелый пулеметный и установила оптический прицел № 32 производства компании Aldis на кронштейне Griffin&Howe. Прицел имел кратность 3,5Х – совсем как хорошо известный по Великой отечественной ПУ – но качество изготовления и линз британского снайперского прицела было несравнимо выше, чем у советского: что объяснялось тем, что еще в 1941 году СССР потерял единственное производство качественного оптического стекла в Изюме. Еще в комплект входили ремень № 15 и защитное приспособление для прицела № 8 – у британцев была настоящая мания давать всему номера. Очень упорядоченная нация. В отличие от других винтовок того времени – британская имела отъемный коробчатый магазин на десять патронов, что значительно упрощало процесс ее перезарядки: в других снайперских винтовках, сделанных на базе пехотных, отъемный магазин отсутствовал и заряжать их приходилось по одному патрону. Но это было не единственное ее достоинство. По отзывам многих военных специалистов – британская снайперская винтовка была лучшей снайперской винтовкой Второй мировой, единственной, способной уверенно поражать цели на расстоянии в тысячу метров. А патрон № 8 тяжелый пулеметный – лучшим винтовочным патроном из всех на тот момент существовавших***.
Винтовка – попала в руки советских спецслужб случайно: в числе нескольких других она была тайно перемещена в Чехословакию британскими спецслужбами для ведения снайперского террора против нацистов, а после того как закончилась война и Чехословакия попала в советскую зону оккупации, их передали советским военным, потому что винтовка была под нестандартный патрон и никакой пользы принести не могла. Винтовка была не уничтожена как бесполезная – а внимательно осмотрена, отстреляна на кучность и помещена на склад. Возможно, кто-то ждал большой войны в пятидесятые – и такие винтовки могли пригодиться для уходящих во вражеский тыл групп. Но войны так и не случилось, и винтовка пролежала на складе долгие сорок лет перед тем, как быть перемещенной в Зону племен. Чтобы сделать, наконец-то, ради чего ее собирали умелые руки безвестных британским оружейников, на тот момент, кстати, лучших в мире. Ради одного единственного выстрела…
Помимо прочего, в расселине нашлись автомат АКМ с прибором ПБС, форма афганских коммандос из верблюжьей шерсти, теплая, удобная и отлично маскирующая, американские ботинки, гранаты, китайские разгрузки – лифчики и патроны…
- Идите туда, шурави… - Юнус показал направление – это двенадцать часов пути. Позицию займете ночью на горе – никто не ожидает такого выстрела. Помните, чему я вас учил, шурави – не торопитесь, ведь вашей рукой управляет сам Аллах Всевышний, вы его орудие. Пуштун отомстил сто лет спустя и сказал – я поспешил.
- Рахмат, дост****** – сказал один из переодевшихся неверных, держа винтовку в руках – мы не забудем твоей доброты…

* Шурави – советский. Так моджахеды называли наших в Афганистане
** Зия уль-Хак – военный диктатор, «президент» Пакистана с 1979 по 1988 год. В отрывке – видимо речь идет о восстании племен африди и шинвари в 1983-1984 году в пакистанской Зоне племен. Об этих событиях известно очень мало, вероятно, племена восстали потому, что хотели исполнить свою вековую мечту и соединиться с Афганистаном – а может просто надоело быть людьми второго сорта. Зия уль-Хак сумел подавить восстание, только использовав химическое оружие при гробовом молчании мирового сообщества. В числе прочих его «подвигов» - бросил танки на лагеря палестинских беженцев в 1972 году, командуя танковой дивизией в Иордании (т.н. Черный сентябрь), совершил государственный переворот и убил законно избранного премьер-министра Пакистана, участвовал в наркоторговле. Список его злодеяний даже длиннее чем у Саддама – тем не менее ни одного из них никогда не получало осуждения мирового сообщества.
*** Такое требование содержится в шариате. Видимо, это связано с тем, что во времена крестоносцев в Европе было модно носить усы, а вот бороду брили – и воины Аллаха начали делать наоборот, сбривать усы и отращивать бороду чтобы в горячке боя можно было моментально отличить своего от чужого
**** Пятерка – орган власти в уезде. Пять человек – начальник уезда или селения, главный от армии, от ХАД, учитель…
***** Усилие – подразумевается любое действие в рамках джихада
****** Дост – друг.
*** Информация соответствует действительности