В одной из последних книг цикла исторических романов Патрика О'Брайана, The Yellow Admiral, есть интересный пример моральных норм. София, жена Джека Обри, главного героя эпопеи, узнает о том, что несколько лет назад он изменил ей во время одного из своих плаваний, находясь в Канаде. Она пишет гневное письмо о том, что уходит от него вместе с детьми, а он получает и читает это письмо на борту корабля. Дальше цитата:
Jack laid the paper down, and in a dull, heavy way he wondered how he had come to be so deeply foolish as to leave Amanda’s letters in a square cardboard box among his official and business correspondence; a certain liking, a certain gratitude had prevented him from balling them up and throwing them away. There would have been an indecency in doing so, in spite of her extreme silliness. He felt no particular guilt except for this foolishness: by his code a man who was directly challenged must in honesty engage – anything else would be intolerably insulting. Yet had he known of this miserable old woman’s prying and her malice [тут речь идет о теще, которая рылась в его бумагах и нашла письма] he would certainly have played the scrub in Canada.
Мне тут интересен вот этот принцип: "by his code a man who was directly challenged must in honesty engage – anything else would be intolerably insulting". То есть, если женщина сама приглашает мужчину в постель - не прямыми словами, конечно, но по сути своего поведения - а это именно то, что случилось в Канаде, в одной из предыдущих книг - то отказаться будет оскорбительным и бесчестным поступком, и это даже и не супружеская измена вовсе. Измена - это когда ты сам по своей инициативе активно кого-то "преследуешь".
Такое отношение к супружеской измене - не выдумка самого Джека; согласно О'Брайану это общеизвестный принцип. В другой сцене, позже, Диана, кузина Софии, уговаривает ее спокойней отнестись к открывшемуся факту измены такими словами, в своем пересказе: "For some time Clarissa and I had been trying to comfort her, trying to make her understand that men and most women see these things quite differently, that for a man to leap into a welcoming bed does not mean treason, felony or real, serious unfaithfulness at all." Тут тоже играет особую роль это обстоятельство "a welcoming bed": именно то, что мужчину приглашают в постель значит, что это и не измена вовсе, или по крайней мере не "серьезная" измена.
Теперь вопросы. Я не припомню, чтобы мне попадалось описание именно такого отношения к супружеской измене мужчины. Понятно, что полным-полно описаний, и в литературе и документальных, такой морали, когда мужская измена "ничего не значит", в отличие от женской. Но такого, чтобы вообще измена была предосудительной, но "приглашение" полностью ее извиняло, я не припомню. Насколько это исторически корректно (действие происходит в начале 19-го века)? Знает ли кто-то другие примеры такого вида супружеской морали, в художественной литературе или документальной, в любые эпохи?
(никто еще не проголосовал)
Loading...
